Хроники одного выезда. «Зенит» 1:2 «Байер»

Поездка чуть было не сорвалась в самом начале. Виной тому стала, разумеется, моя дырявая голова, из-за которой мы с Катей едва не опоздали на самолет, а я едва не осталась на всю поездку без телефона. Забыла я его на ленте предполетного досмотра, и виновата в этом была целиком и полностью сама. Впрочем, это не помешало мне, обнаружив пропажу за десять минут до взлета, поставить на уши весь персонал самолета и добиться, чтобы аппарат мне все же принесли. Вот и скажите после этого, что упорство не добродетель.

Устало откинувшись на спинку кресла после всех этих злоключений, Катя заявила:

— После такого трэша выезд просто обязан быть крутым.

И словно задала тон всему начавшемуся путешествию.

Обычно в Питер я предпочитаю ездить ночным поездом, но в этот раз, обнаружив, что авиабилеты стоят всего на тысячу рублей дороже, выбирать железную дорогу было смешно. Вдобавок, подобрав подходящий по времени рейс, мы заодно встретили наших немецких друзей сразу по прилету. Ну, может, не совсем сразу – спустя полтора часа, которые отняла у них очередь на паспортный контроль.

Когда мы всей компанией погрузились в автобус, идущий до города, Бен с Михаэлем достали загранпаспорта и спросили нас, что написано на их русских визах.

— Ничего себе, впервые вижу визу без фото, – удивилась я. – А на его месте написано: «Действительна без фотографии».

— Забавно, – в свою очередь удивился Бен. – Мы среди документов сдавали два фото, одно для анкеты, а другое, как нам сказали, для самой визы.

Я махнула рукой.

— Ребят, логику нашей страны часто не понимаем даже мы сами. Так что не забивайте себе головы.

За все время, что мы добирались до центра Питера, я не раз порадовалась, что мы с Катей решили провести первые часы немцев в России вместе с ними. Краткий ликбез по пользованию турникетами на входе в метро был еще мелочью. На эскалаторе ребята с интересом таращились по сторонам, удивляясь количеству народа и глубине станции. Саму станцию они едва признали за таковую – ведь «Московская», куда приходит автобус из аэропорта, оснащена дополнительными дверями, полностью отгораживающими пути от платформы. Когда я остановилась возле одной из таких, Михаэль удивленно присвистнул: «Ничего себе. Я бы дальше пошел – выход к поездам искать».

Часть ребят вертела в руках жетоны на метро и десятирублевые монеты, видимо пытаясь понять, как их различать. Пока я показывала им цифру «10» на одной монетке и букву «М» на другой, подошел поезд. Предупредить о том, что такое час-пик в нашем метро, я не успела, поэтому удивительно, что не успел войти в вагон один лишь Маттиас. К счастью, он запомнил, на какой станции мы планировали выходить, и приехал на следующем поезде.

В отеле, где остановилась большая часть немцев, когда мы туда приехали, бурно праздновалась чья-то свадьба. Управляющие извинились за суматоху и попросили дать им пять минут. После чего рассадили всех вновь прибывших по диванам и вручили им лишние бокалы с шампанским. Наблюдая за этим, я с усмешкой решила, что выезд явно будет веселым. После чего мы помогли одному из ребят, разместившихся в соседних хостелах, найти его пристанище и наконец отправились в свой отель.

Прекрасно зная, что немцы предпочтут поужинать в каком-нибудь типично-русском заведении, я еще до поездки поспрашивала знакомых питерцев о подобных местах. Выбор я остановила на ресторане под названием «Трын-Трава» на Невском проспекте. И как выяснилось, не прогадала – он произвел приятное впечатление даже на нас с Катей, немцы же были в полном восторге. Выручку ресторану они явно сделали на месяц вперед, смолотив по два десятка пельменей, вспомнив и про борщ, и про холодец, и про другие русские и украинские блюда, в изобилии имевшиеся в меню.

К слову, из Германии ребята привезли нам с Катей несколько пакетов с мармеладом «Харибо». Не то чтобы он чем-то сильно отличался от того, что продается у нас, но жест безусловно милый и трогательный. Вероятнее всего, конечно, в ответ на то, что я, приезжая в Германию, всегда привозила всем леверкузенским приятелям наши российские конфеты. Однако это не помешало мне спросить: «Это вы нас подкармливаете после введения санкций, да?», а им засмеяться: «Будем надеяться, нас за это не арестуют».

Ресторан закрывался в одиннадцать. Время было детским, поэтому я спросила официанта, в какой бар по соседству можно зайти. «СПБ», куда он нас отправил, оказался переполнен, но буквально в соседнем баре для нас нашелся свободный угол. Поэтому остаток вечера мы провели там. Темы для разговора не иссякали, как всегда с этой веселой компанией. Успели мы познакомить немцев с азами нашего языка, когда они внезапно попросили научить их считать на русском до пяти. Запоролись все на цифре «четыре» – из-за звука «ы», который немецкому алфавиту и в страшном сне не приснится.

Углядели ребята у меня на руке и красный слэп-браслет с черной надписью «Мы за вас, вы за нас / Wir für euch, ihr für uns». Эти браслеты мы заказали, скинувшись нашим российским фан-клубом, в качестве подарка для игроков «Байера» и оставили себе лишние. Красно-черный – цвета Леверкузена, а фраза последние годы стала клубным девизом. И при всей своей любви к немецкому и английскому, я считаю, что красивее всего эта фраза звучит именно на русском языке. Когда я произнесла ее немцам вслух, и они услышали рифму, то все поняли. И тут же сняли браслет с моей руки, положили на стол и стали фотографировать на телефоны.

Удивительно, что разойдясь по отелям в районе двух ночи, немцы были на ногах уже в восемь утра и отправились гулять по городу. Жажда новых впечатлений в этих людях неистребима и усталости, видимо, просто не знает. Поэтому когда мы с Катей только собрались выходить из отеля, ребята успели уже прогуляться по Дворцовой и окрестностям и направлялись в сторону Исаакиевского собора. Встретились мы с ними там и отвели всю компанию на колоннаду.

Погода в этот день немного сжалилась над нами. Дождя, лившего вчера весь вечер, не было, но Питер все равно привычно для себя тонул в низких и тяжелых облаках. Вид с колоннады из-за этого, на мой взгляд, сильно пострадал, но немцам похоже было все равно и даже столь унылый пейзаж они охотно фотографировали.

С самого утра я периодически писала сообщения Андрею и Саше – ребятам из нашего фан-клуба, которые собирались присоединиться к нам на прогулке. До центра города оба добрались лишь когда мы уже прогулялись по набережной, дошли пешком до «Петровского» и собрались зайти погреться в ближайшее кафе.

Пока мы пили кофе, немцы интересом расспрашивали Андрея и Сашу об их увлечении «Байером», как когда-то меня. К нашему фан-объединению леверкузенцы вообще относятся с большим любопытством и симпатией. Еще бы! Активные болельщики в России у такого откровенно непопулярного клуба как «Байер», где же такое видано. Не так давно Маттиас даже просил меня дать интервью фан-газете, которую они с друзьями выпускают каждые две недели, перед домашними матчами. «Мы хотим, чтобы о вас знало побольше людей», говорил он мне.

Подошла к нам вскоре и Зоя – моя питерская приятельница, болельщица «Шальке». Ее клубную принадлежность от немцев я скрывать не стала. Напротив, даже сакцентировала внимание на тенденции российских фанатов Бундеслиги к объединению и взаимной поддержке. В Германии, как я в свое время уже говорила, подобная практика не распространена, и все же я нахально стараюсь над этим работать. Какие-то плоды уже есть – привычно изумившись тому факту, что в завтрашнем матче «Байер» будет поддерживать шалькер, немцы одарили Зою радушными улыбками.

Сказать честно, присоединившимся к нам жителям Петербурга я была рада еще и потому, что знала, как они будут полезны на прогулке в качестве гидов. Впрочем, из кафе мы направились через мост обратно, на другую сторону Невы, и достопримечательностей на пути встретили не так уж много.

Прогулялись мы, правда, по Петропавловской крепости, которая в выходной день кишела народом, и по Марсову Полю. Впрочем, опять же по вине погоды, из фотографий лучше всего получались постановочные.

Дошли мы и до маленькой статуи Чижика-Пыжика, проживающей под мостом на Фонтанке. Позорно сдавшись в попытках объяснить немцам значение имени птички, мы рассказали о том, что в нее на удачу надо кинуть монетку. Вот только так, чтобы она не упала в воду, а осталась лежать на пьедестальчике. Возле Чижика, подтверждая нашу историю, стояла приличная толпа. Монеты в реку сыпались как из дырявого мешка, и только Крис, прицелившись, угодил двумя рублями на узкий пьедестальчик. Толпа уже готова была зааплодировать, но монетка, упав на ребро, прокатилась чуть вперед и провалилась в малюсенькую трещину. Крис схватился за голову, мы захохотали, но уважение толпы себе вскоре вернули. Со второго раза Крис попал точно на свободное пространство постамента.

Было уже около пяти часов, и пришло время распрощаться с немцами до завтрашнего дня. Вечером им предстояло гулять самим, поскольку у нашего фан-клуба намечались большие планы. Сперва мы собирались встретить возле отеля команду, которая, как нам сказали, приезжала в районе семи часов. И время, и название отеля нам сообщил Майнхольф, Шпринк – менеджер «Байера» по связям с общественностью. Именно с ним я вела долгую переписку по электронной почте с самого сентября, решив, что пришло время выудить из выезда максимум. Буквально на следующий день после жеребьевки я написала нашей фан-поддержке письмо с вопросом, возможно ли устроить для нашего фан-клуба встречу с командой. Фан-поддержка перенаправила меня на Шпринка, занимающегося подобными вопросами. Касательно встречи с игроками тот не смог пообещать ничего, но выяснив, что в Питере будет с десяток представителей нашего фан-клуба, предложил вариант действительно потрясающий. Я банально не поверила глазам, прочитав в письме, что исполнительный директор «Байера» Михаэль Шаде приглашает наш фан-клуб на обед. Вечером накануне матча, с руководством клуба, менеджерами, спонсорами и представителями прессы. Такие обеды, в принципе, часто устраиваются футбольными клубами на выездах, но то, что туда вот так запросто пригласили нас… В общем, когда я окончательно поверила, что это не розыгрыш, я осознала, что никогда еще не была настолько счастлива болеть за «Байер».

Примешалась ко всем радостям, однако, и толика негатива, поскольку встреча с командой, которую организовать теоретически планировалось, сорвалась. В основном по вине Роджера Шмидта, который в наши планы посвящен не был. Он решил, что «Байер» в понедельник будет тренироваться в Леверкузене и прилетит в Питер лишь вечером. Ввиду этого даже свободного получаса в расписании команды не нашлось. Именно поэтому мы по наводке Шпринка и собирались подойти к отелю, чтобы хотя бы поприветствовать игроков.

Встреча вышла скомканной, поскольку к отелю к нужному времени мы, разумеется, опоздали. Да еще и главный вход был очень логично расположен на другой улице, в результате чего мы все по очереди заблудились на площади возле Исаакиевского собора. И когда автобус с игроками подъехал к отелю, мы еще пытались собраться и скоординировать всех опаздывающих по телефонам. К игрокам вполне можно было подойти – отгораживал нас от них один лишь стюард, да и то больше для вида. Но в любом случае, пока мы успели сориентироваться, команда уже ушла в отель. Дружно решив, что это была самая бестолковая встреча в истории фан-клуба, мы посмеялись, глянули на часы и прикинули время, необходимое на дорогу до ресторана.

Ехать до места с характерным названием «Русский ресторан» на метро смысла не было. Он располагался ровно между ближайшей станцией и Исаакиевским собором, возле которого мы стояли сейчас. Поэтому дошли мы до места пешком и, зайдя в холл, с интересом осмотрелись. В двух дальних залах уже явно шли какие-то приготовления, но все же мы спросили швейцара, не приехало ли еще руководство клуба и фан-поддержка. Последние, собственно, были нашей приглашающей стороной, поэтому нам логичнее было дождаться их. Швейцар сообщил, что подъехать они должны с минуты на минуту, поэтому, сдав куртки в гардероб, мы расселись по диванчикам в холле.

Фешенебельность заведения практически не ощущалась из-за обычного дощатого пола и стен, видимо отдававших дань простой русской культуре. А вот о том, чтобы получить хорошие чаевые, работники заведения явно позаботились заранее.

Руководство действительно приехало быстро. Не увидев среди входящих в ресторан Алину и Паффи (ребят из фан-поддержки, которые должны были быть на этом выезде) я подошла к мужчине, чье лицо показалось мне знакомым. Впрочем, моя сбоившая последнее время память не позволила вспомнить ни его имя, ни должность в клубе.

— Добрый вечер. – Я протянула ему руку и неуверенно сказала: – Я из российского фан-клуба «Байера», нас…

— Да-да, конечно, добрый вечер! – радостно перебил он меня, крепко пожимая мне ладонь. – Очень рад вас видеть. Вы ведь Аля? Я вас помню, вы были на пресс-конференции в Донецке.

— А… Да, я была, – изумленно ответила я, надеясь, что он не слышит, как в моей пустой голове бьется вопрос: «А вы-то кто??».

Мужчина (который, как я все же вспомнила спустя час, был нашим пресс-атташе – вот почему он видел меня на пресс-конференции) махнул нам рукой.

— Идемте, вас уже ждут.

В двух дальних залах был уже накрыт десяток столов и ходили приглашенные гости. Завидев нас, от небольшой компании людей, стоявшей в конце последнего зала, отелился человек, которого я, разумеется, не могла не узнать. Невысокий седой господин в костюме с пришпиленным на лацкан пиджака значком «Байера» подошел к нам и протянул руку.

— Добрый вечер. – Ни кто иной, как Михаэль Шаде добродушно улыбнулся в усы. – Я очень рад с вами познакомиться.

— Добрый вечер. – Я радостно улыбнулась. – Взаимно, огромное спасибо вам за приглашение.

Никакого смущения или растерянности, честно говоря, не было и в помине. С немцами, на мой взгляд, вообще легко общаться в официальной обстановке, потому что их неизменные приветливые улыбки легко снимают любое возможное напряжение. Да и Шаде, который пару лет назад сменил Вольфганга Хольцхойзера на посту исполнительного директора «Байера», уже завоевал репутацию человека, очень близкого к болельщикам. Что и говорить, если он самолично зовет себя «fan of the fans». Наверняка и по этой причине мы получили приглашение на этот обед.

И знаете, неимоверно приятно, когда твой клуб вот так демонстрирует, насколько ему важна твоя поддержка.

С Шаде мы успели перекинуться парой слов, вручить ему в подарок шарф с логотипом нашего фан-клуба и сфотографироваться на камеры Андрея и Анны – фотокорреспондента «Байера». После чего наш директор лично показал нам столик, забронированный для нас. За ним уже сидели Паффи и Алина, которую я сперва не узнала, потому что привыкла видеть ее в спортивной куртке «Байера» с нашивкой «FANBETREUUNG», а не в платье.

Руководящие структуры «Байера», как выяснилось, в своих вкусах от болельщиков «Байера» не отличались ровным счетом ничем. Оливье, селедка, соленые огурцы с помидорами, квашеная капуста, красная икра, пельмени, драники. Меню не то одинокого пьяницы, не то бедного студента (разве что за исключением икры) на ужине в фешенебельном ресторане смотрелось, по меньшей мере, забавно.

Еще веселее была ситуация с напитками. Пока мы беседовали с Алиной, рядом с нами материализовался официант и широким жестом разлил по бокалам вино. Алина степенно кивнула ему, пригубила напиток, и, едва официант отошел, посмотрела в бокал и жалобно сказала мне: «Я хочу пива». Я засмеялась вслед за ней и позвала официанта назад. Тот сказал, что пиво, разумеется, заказано (вино там или не вино, немцы все же всегда остаются немцами) и вскоре принес и расставил по столу бутылки. Потребовалось некоторое время, чтобы наш фан-клуб перестал сдавленно хихикать и объяснил причину своего веселья окружающим. Вам, думаю, объяснять не придется. Согласитесь, на столе, заказанном не самым бедным футбольным клубом, данный напиток выглядит просто очаровательно.

Немцы, впрочем, спокойно пили это подозрительное пиво и даже хвалили. Из вежливости или искренне, я, как непьющий человек, сказать не могла, но с улыбкой слушала Алинино: «Наше лучше? Ну, может быть, но все равно же интересно попробовать!».

Остальные гости тоже на меню не жаловались и с удовольствием поглощали традиционные русские блюда, слушая вполуха выступление Шаде. Тот, стоя в арке между двумя залами, перед началом ужина приветствовал гостей. Разумеется, на немецком, поэтому смысл я улавливала лишь отдаленно. Однако когда он сделал многозначительную паузу и подошел к нашему столику, следующую часть его речи, я к своему изумлению поняла почти целиком.

- А особенно я рад приветствовать гостей за этим столом. Они все русские, жители Петербурга и прибывшие из Москвы. Счастлив и горд вам представить – наш российский фан-клуб «Russische Pillendreher».

Бурные аплодисменты, последовавшие вслед за последними словами, заставили нас всех почувствовать себя звездами вечера. И в голове у каждого из нас наверняка мелькнуло: «Вот он, момент славы!».

Впрочем, таких моментов за вечер набралось достаточно. Очень быстро на соседнее со мной место подсел молодой человек, представившийся Фрэнком.

— Здравствуйте, Аля, очень рад личному знакомству.

Еще одно крепкое рукопожатие (немцы вообще руки пожимать любят, это отличительная особенность всей нации), и я вновь гадаю, почему меня снова кто-то прекрасно знает, а я понятия не имею, с кем говорю.

Впрочем, следующей фразой он расставил точки над «и».

— Я журналист «Билда», прикрепленный к «Байеру». Я веду в твиттере аккаунт клуба, вы же нас читаете, вроде?

— А, да-да, конечно! – наконец сообразила я. И про себя ехидно порадовалась тому, что еще и гораздый на сенсации «Билд» воочию убедится в наличии у «Байера» болельщиков за пределами Леверкузена. Ведь только сегодня днем немцы в очередной раз жаловались, что над ними продолжают издеваться в прессе и в интернете. Как обычно за малочисленность и низкую посещаемость выездных матчей.

— Делают мемы с подписями «2000 болельщиков франкфуртского «Айнтрахта» на матче Лиги Европы в Тель-Авиве» и «300 болельщиков «Байера» на матче в Копенгагене», – говорили ребята с обидой в голосе. Я велела им отвечать на такое: «Зато пусть «Айнтрахт» да и вообще любой другой немецкий клуб похвастается российским фан-клубом, который находится в таком близком контакте с общим фан-движением». Вдобавок ко всему мы пришли в «Байер» из-за самого «Байера», а не следом за каким-нибудь игроком или спонсором. Не то чтобы это укор популярности команды в Южной Корее благодаря Хен Мин Сону и партнерству с «LG». Я и сама выступаю за раскрутку клуба хотя бы из-за возможности упрочнить бюджет. Но, на мой взгляд, тот факт, что мы – болельщики не «натурализированные» должен придавать нам в глазах немецкой общественности дополнительный вес.

Об этом я не без удовольствия рассказала Фрэнку. Забегая вперед, скажу, что уже через несколько минут в твиттере билдовского аккаунта «Байера» была выложена фотография шарфа, подаренного нами Шаде, и наше с ним общее фото.

Подходил к нашему столику и Шпринк, благодаря которому мы здесь и оказались – высокий и громкоголосый дядя, произведшей впечатление веселого балагура. Подходил и Шаде, и долго с нами разговаривал. Андрей, передал ему написанное им письмо от фан-клуба, тот в свою очередь подробно рассказал нам о планах команды на межсезонье. Конечно, о многом я, следя за новостями на сайте, и так была осведомлена. И все же совсем другое дело, когда тебе рассказывает об этом лично генеральный менеджер твоей команды. И до, и после этой беседы, в короткие минуты, когда я не говорила ни с кем, а просто сидела и смотрела по сторонам, я задавала себе вопрос, как так получилось. Как за жалкие несколько лет я прошла путь от «Черт, а классный этот «Байер», по ходу, я буду болеть за них» до официального обеда с его руководством.

Об этом же я размышляла, когда ко мне подошел менеджер ресторана и сказал, что пришло время десерта. Здесь необходимо пояснение. Среди подарков для команды, кроме уже упоминаемых слэп-браслетов игрокам и шарфа для Шаде, у нас был еще и специально заказанный торт с эмблемой «Байера». Идея пришла в голову Саше, он же сумел заказать его где-то с неплохой скидкой. Возникли, правда, затруднения с тем, чтобы включить его в меню ужина, не уведомляя об этом никого из клуба. Пришлось дважды звонить в ресторан и разговаривать с администратором. Но, вникнув в нашу идею, он согласился и обещал подойти ко мне, когда они будут готовы его подавать.

Собственно, подойти ко мне я попросила, поскольку решила не оставлять этот подарок без внимания общественности. Встав из-за стола, я попросила включить микрофон и произнесла небольшую речь, поблагодарив еще раз за приглашение и пожелав всем хорошо провести время в Петербурге. После чего сказала, что и у нас есть небольшой подарок и махнула рукой администратору. Тот пронес торт через оба зала к столику Шаде под очередные бурные аплодисменты. Сюрприз явно удался – Шаде был настолько тронут, что предпочел выйти из-за стола, подойти ко мне, обнять и чмокнуть в щеку, пока нас фотографировали на свои камеры Анна и Фрэнк. В итоге на фотографии на официальном сайте «Байера» в объектив смотрит Шаде, а я смотрю туда на фото в статье на страницах «Билда». Может, конечно, стоило как-то договориться, а с другой стороны, разделение внимания получилось честным.

Имелись на ужине и развлекательные мероприятия. Их роль сыграли девушки и юноши в русских народных костюмах, периодически приходивших в оба зала танцевать. Со всей типично-русской атрибутикой – платочками, притопыванием каблуками, танцами вприсядку и залихватским свистом. Немцы смотрели на все это с искренним удовольствием, некоторые даже хлопали в такт. Не с меньшим удовольствием смотрела и я, потому что последний раз такие выступления видела, наверное, на концертах в своей школе.

Плясать коллективы выходили четыре раза. На финальном аккорде последнего танца я, как обычно, похлопала и громко сказала: «Браво!». Ну да, я люблю подержать артистов, что с того? Однако ближайший ко мне артист неожиданно подскочил к моему стулу, схватил меня за руки и потянул в центр зала со словами: «Пошли, потанцуем!».

— Боже, меня-то за что? – испугалась я, на что он радостно отозвался:

— О, вы русская? Еще лучше, все поймете!

Собственно, кроме меня из-за столов выволокли еще с десяток человек, и со всеми ними устроили импровизированные танцы хороводом, вперемешку с беготней по залам, наподобие игры в «Ручеек». В конце действа аплодировал нам уже весь ресторан. Я с грехом пополам еще вспомнила занятия хореографией в школе, немецкие же танцоры, возвращаясь на свои места, аж пошатывались, хотя и весело смеялись. Вид у них был слегка обалдевший, и я, смеясь про себя, думала, что такого веселья хладнокровным и собранным немцам, наверное, не устраивали ни на одном другом выезде.

Домой мы засобирались лишь после полуночи. Попрощались с Шаде, получив от него личную визитку и наказ обязательно связываться с ним по любым вопросам. Мне свою визитку оставил Шпринк, сообщив, что был безумно рад с нами познакомиться. То же самое повторил, уходя, и Фрэнк. С Алиной и Паффи мы прощались до завтрашнего матча и, выйдя на ночную улицу, на миг банально задумались, не приснился ли нам этот роскошный вечер.

Засыпая в ту ночь, я вспомнила фразу Андрея, которую он сказал мне на ужине во время одного из танцев: «И как же эпично будет после всего этого завтра проиграть». Честно говоря, с учетом наших кадровых потерь и выездного фактора, я слабо рассчитывала в матче даже на ничью. Но к собственному удивлению думала сейчас о том, что уже почти не беспокоюсь за завтрашний счет. Выезд пока получался слишком прекрасным, чтобы его мог испортить даже неудовлетворительный результат.

Наутро нас разбудили чайки, которые воодушевленно клекотали за окнами – по видимости, спорили, кто сегодня выиграет матч. Неспешно собравшись, мы вновь связались с нашими немцами. Они, как выяснилось, умудрились с утра прогуляться аж до Смольного собора, находящегося далеко в восточной части города, и собирались обратно в центр. Договорившись встретиться через полчаса у Спаса на Крови, мы с Катей отправились завтракать.

Подождать ребят пришлось дольше – они сперва пошли пешком и лишь через полчаса, сообразив, что явно не сопоставили время и расстояние, сели на метро. Мы с Катей, впрочем, не скучали, пока суд да дело купив на память себе и нашим немцам сувенирные магнитики на местных туристических развалах. А потом просто сидели на холодных каменных лавочках Канала Грибоедова, любуясь окрестностями. Питер, на самом деле, красивый город. Приезжать сюда мне доводилось не слишком часто, но немного чопорная утонченность культурной столицы бросалась в глаза всякий раз. В тот день еще и погода была веселее – сквозь облака иногда даже поглядывало солнышко, и жить становилось совсем хорошо.

Немцы, добравшись до места, потратили с четверть часа на споры, с какой стороны от храма сфотографироваться. Хотелось, чтобы и лишнего народа на фото не было, и ракурс был приличным, и бедный храм влез в кадр целиком. Задача непростая, те, кто видел Спас на Крови, полагаю, спорить не будут. Фотографии итогом вышли фантастическими по степени кривизны, а Алекс отполировал курткой всю припаркованную машину, возле которой строил кадр. Зато запихнуть в него достопримечательность все же получилось.

Зайдя с оголодавшими после прогулки ребятами пообедать, мы договорились зайти за ними в отель около половины шестого. Немцы, собственно, типично для себя всегда предпочитают приходить на стадионы заранее, но в данном случае нам хотелось еще и избежать большой толпы. В памяти было пока свежо воспоминание о том, как в прошлом сезоне за час до начала матча «Зенита» с Дортмундом мы десять минут толкались в давке при входе на территорию стадиона. Поэтому общим голосованием было решено приехать за два часа до игры.

Была и еще одна причина, по которой немцам хотелось избежать большого скопления людей. Сразу после жеребьевки мы разговаривали с ними о вопросах безопасности выезда. Не говоря даже о том, чтобы не носить на улицах клубную атрибутику – все, разумеется, помнят, что на матче с Дортмундом не обошлось без фанатских разборок. До Германии, однако, эта история дошла в еще более устрашенном варианте. В процессе беседы с ребятами я выяснила, что болельщики «шмелей» рассказывали едва ли не о нападениях на центральных улицах на глазах у полиции и всего честного народа. При этом убеждать ребят в том, что ничего подобного не происходило, я не имела особого права. Мы, конечно, приехав на ту игру, ни с какими неприятностями не столкнулись, но кто знает, что творилось на соседних улицах? К тому же и о нраве болельщиков «Зенита» я была хорошо осведомлена. Поэтому постаралась лишь убедить, что страшные истории несколько преувеличены. В итоге вопроса «ехать или нет» наши немцы перед собой не поставили, но и оказываться в большой толпе болельщиков «Зенита» желанием не горели. Да и по дороге на стадион они в основном молчали, с подозрением поглядывая на людей с бело-голубыми шарфами, тоже державших путь на «Спортивную».

Немного снял напряжение трогательный момент в метро. Распознав в нас болельщиков гостей, трое стоявших рядом мужчин в атрибутике «Зенита» начали перешептываться. Заметив, что ребята с тревогой косятся в их сторону, я тоже перевела на них взгляд. И тут один из мужчин широко улыбнулся и, расстегнув куртку, продемонстрировал надетую на себя майку бременского «Вердера» и поднял вверх большой палец.

В глазах немцев отразилось полное непонимание того, как следует воспринимать ситуацию – как насмешку или как симпатию? Зная, что речь, разумеется, о втором, я засмеялась и сказала:

— Видите, не все болельщики «Зенита» агрессивны. Эти вон тоже любят Бундеслигу.

Форма одного из соперников по чемпионату ребят, похоже, сильно не убедила, но спорить они не стали.

К «Петровскому» мы пришли вовремя, давки у стадиона еще не было. Возле турникетов для болельщиков гостей нас ждал Паффи, с которым немцы обменялись приветствиями и отправились на сектор. Мы же с Катей и уже присоединившимися к нам Андреем и Надей остались ждать наш фан-клуб. Поскольку мы благополучно забыли раздать всем билеты на вчерашнем ужине, и они по-прежнему были у Андрея, без него на территорию стадиона никто бы не прошел.

Пока я шипела и ругалась по телефону на всех опаздывающих и не способных сориентироваться на местности товарищей, меня вдруг подергал за рукав незнакомый юноша. И, когда я повернулась к нему, попытался спросить что-то на английском.

— Можно по-русски, – привычно сказала я, вновь набирая номер куда-то пропавшего Саши.

Юноша на миг опешил, но тут же просиял.

— О, вы русская, здорово! Слушайте, билеты на гостевой сектор есть? Мне и моему другу.

— А вы что, за «Байер»? Что ж вы ушами хлопали, мы три месяца в сообществе Вконтакте собирали список…

— Да мне уже вот этот дядя сказал, – махнул рукой на Паффи юноша и почесал в затылке. – Не, мы не за «Байер», просто с вами хотим.

— Зачем это? – нахмурилась я. – Если не за «Байер», так идите в кассу, может, есть еще места.

— Да ну, мы не хотим на центральные, мы «Зенит» ненавидим!

Я фыркнула.

— Ну, ребят, даже если бы у нас и были лишние билеты, мы не против «Зенита» болеть пришли, а за Леверкузен. Впрочем, билетов все равно нет.

Даже любопытно, пошли в итоге эти принципиальные ребята на матч или все же нет.

Мы же, наконец собравшись всей компанией, махнули Паффи, который терпеливо ждал, когда мы будем готовы, и отправились на трибуну. С удивлением я обнаружила, что смысла в отдельных входах для болельщиков гостей нет никакого. Территория сразу после турникетов ничем не разделялась, и болельщики обеих команд спокойно шли бок о бок мимо всех первых секторов.

Как бы то ни было, никто даже не думал нас задирать. Дойдя до нужного выхода, мы ехидно порадовались полному отсутствию очереди и поднялись по крутым ступенькам на пока еще главный стадион Санкт-Петербурга.

Трибуны быстро заполнялись, немцы уже развешивали на сетке перед первым рядом сидений баннеры фан-групп. Я же бродила по полупустому сектору, пытаясь найти, с какого ракурса сфотографировать трибуну. С какой стороны не подойди, выходило, что полицейских в кадре больше, чем болельщиков «Байера». Да, не привозим мы с собой толпу, которую привозит все тот же Дортмунд, устроивший в свое время в этом фан-блоке настоящий филиал «Вестфаленштадиона». Но, усмехнувшись, я вспомнила вчерашний вечер и в который раз подумала, что в непопулярности клуба тоже есть свои плюсы.

Когда я вернулась к нашим, Андрей показал мне на лестничный пролет и заговорщицки сообщил:

— А знаешь, что на эту игру приехал наш болельщик из Японии? Вон он стоит, с двумя девчонками.

Возле лестницы действительно стоял молодой человек совершенно японской наружности и беседовал о чем-то с двумя девушками. Они на вид были типичными европейцами. Заинтересовавшись, я подошла поближе, и услышала, что между собой девушки говорят на русском.

— Привет, – улыбнулась я им. – Вы тоже с нами?

— О, вы русская? – в третий раз за эту поездку ответили мне.

— Да, российский фан-клуб «Байера».

— Здорово. – Одна из девушек улыбнулась. – А нас пригласили на игру.

Удалось выяснить, что японец с трудно-запоминаемым именем действительно болельщик «Байера» с каких-то незапамятных времен и ради этого матча доехал из родной страны до Питера. Девушки были его нефутбольными приятельницами, но «Байеру» симпатизировали. И, забегая вперед, скажу, что голам и победе они радовались едва ли меньше, чем радовались мы.

Матч начался с места в карьер, и штанга, спасшая нас от пропущенного мяча на первых же минутах, заставила весь фан-сектор облегченно выдохнуть. Леверкузенцы явно чувствовали себя не в своей тарелке – как команда, так и болельщики. Команда – просто из-за выездного фактора, болельщики, видимо, просто за компанию. Очень не хватало заводящего, и удивительно, что первым, кого перестала устраивать прибитая тишина на секторе, стал японец. Обернувшись к немцам, он заорал первые строчки одного из наших зарядов, и те с готовностью к нему присоединились.

Первый тайм оставил в моей голове лишь две мысли. Во-первых, о том, что увезти ничью по такой игре будет большой удачей, а во-вторых, что японец с ролью заводилы справляется лучше любого из приехавших леверкузенцев. Додумать мысль до конца я не успела, потому что мне позвонила Зоя. Повернувшись по ее просьбе на девяносто градусов, я увидела, что она машет мне с места возле самой решетки, отделяющей блок за воротами от гостевого. Наслаждаясь изумленным взглядам, которыми проводили меня полицейские, я подошла к ней и села рядом. Зоя на наш сектор не пошла, хотя не столько из-за клубной принадлежности, сколько потому что билет на ее место стоил дешевле наших. Со смехом она рассказала мне о разговоре с продавцом в кассе стадиона: «Это место рядом с гостевой зоной» – «Я знаю» – «Вы уверены?» – «Да, я уверена».

Обзор с ее точки был немного хуже, чем с нашей, но, несмотря на это, красивыми фотографиями она нас обеспечила.

Пару раз немцы просили меня перевести, что поет Вираж. Я со смехом говорила, что перевела бы с удовольствием, если бы разбирала что-нибудь, кроме единственного заряда «Нужно забить, чтоб запела душа!». «Петровский», впрочем, действительно зажигал на славу. Однако, несмотря на это, во втором тайме хозяйская команда сбавила обороты, за что вскоре и была наказана. Открытый счет фан-сектор разбудил мгновенно.

— Erste Runde Bukarest, zweite Runde Rom! – Бен поднял руки вверх, и остальные тут же подхватили: – In Kopenhagen schellt das Telefon!

Еврокубковый заряд, перечисляющий города, куда возможно предстоит поехать на матчи, примечателен тем, что по смыслу практически не нацелен на поддержку команды. Он скорее о радости болельщиков от предстоящих выездов и очень задорно звучит. Не успели мы допеть его до конца, как роскошная контратака вывела Сона один на один с вратарем и сделала автором дубля. Вот тут уже выездной победой запахло по-настоящему.

— Wir fahren nach Berlin! – заорал кто-то сзади, и фан-сектор дружно захохотал. Кричалка «Мы едем в Берлин!» обычно поется на матчах Кубка Германии, потому что финал этого турнира традиционно играется в столице, на «Олимпийском стадионе». Однако то, что в этом году там пройдет еще и финал Лиги Чемпионов, в общем, давало заряду право на жизнь в этом матче. Самонадеянное, конечно, но можно же помечтать!

Пока Кевин корчил рожи в объектив Катиного фотоаппарата, нервную концовку матчу обеспечил Рондон. Играть, конечно, оставалось всего ничего, а «Байер» последние годы все же слегка прибавил в крепости нервов. И все же оставшиеся минуты запомнились хорошо. Вышел из оцепенения, в котором пребывал последнюю четверть часа, и Вираж. От силы и энергии, вложенной в заряд, завибрировала под ногами трибуна:

— А ну-ка все вместе, чтоб все услышали нашу песню!!!

На миг я невольно заслушалась. Все-таки всегда завораживает и восхищает настолько мощная армия. Пусть даже и не твоя.

Красивой была и волна, которую стадион запускал, сам того не осознавая, когда «Зенит» в последние минуты пытался прорываться в